Бэкон оказал глубокое влияние на английскую мысль 17 века. Он был создателем эмпиризма, и это он определил, что любая наука начинается с наблюдения. Он также хорошо квалифицировал причины этой самой слепоты, которую он называл идолами. Я попытаюсь привести здесь примеры такой слепоты в науке вокруг четырех идолов, которых определил Бэкон. Первое — это «племенные идолы». Это идолы, связанные с нами, как с человеческим существом, в ограничениях, которые обязывают нас организовывать мир в соответствии с тем, что мы есть. Таким образом, дихотомия присуща нашей симметрии. Правая или левая рука, которая может оказаться справа или слева, или ведет к дихотомической мысли, вроде обычно, а вроде бы и нет: белое, черное, горячее, холодное, это было хорошо изучено Клодом Леви-Строссом, и кажется, что его труд сложно не принимать во внимание. Это также применимо к медицине, где существует упрощенное видение между нормальным и патологическим, отсутствие реализма было хорошо проанализировано Ницше, а затем Кангилемом. Таким образом, дихотомия является одним из основных элементов нашего мышления, от которого трудно избавиться и который ведет к ответу «да/нет». Десятичная система, вероятно, связанная с тем, что у нас десять пальцев, также была важным элементом нашего мышления. Декалог в законах Моисея также, вероятно, исходит из этой присущей нам организации. Я прилагаю очень значительные усилия в изложении, избегая перечисления десяти причин того, или десяти законов того, или десяти принципов того, так как я знаю, что это не имеет смысла. Да и нет разницы на самом деле сколько – десять, девять, восемь, двенадцать или этот внутренний идол, действительный для человека, но недействительный для остального мира. Также вероятно, что именно наша человеческая природа вызывает у нас видение разделенного на две части мира, видение, которого мы не находим в остальном живом мире, идея билатеральности, то есть эквивалентности, между отношениями одного и другого. Интенциональность — еще одна человеческая константа, которая заставляет нас видеть мир, полный намерений, будь то божественных, человеческих, сознательных или бессознательных, в то время как биологический мир кажется довольно непреднамеренным, каким мы его знаем в настоящее время, с большим количеством случайностей, проб и ошибок. Эти элементы кажутся решающими, о которых мы должны знать, прежде чем начать поиск, чтобы попытаться сделать это с определенной степенью нейтральности. Наконец, понятие порога, допускающего деление надвое, также является следствием. Более того, врожденный/приобретенный конфликт имеет ту же природу и столь же бесплоден. Театральные идолы или idola theatri – это правила игры нашего общества, они часто авторитарны, включают в себя табу, вещи, к которым нельзя подходить, и включают правовые, религиозные и культурные правила, в которые погружен исследователь, ну то есть, например, правила эволюции, которые завещал Дарвин должны были быть совместимы с пост библейским видением. Ни у буддистов, ни у индусов не могло быть теории, сравнимой с этой. Это особенно ясно в отношении Дарвина, имевшего глубокое религиозное образование. Фактически ему была уготована религиозная карьера, чем и объясняется это теоретическое противоречие между выдвижением теории, которая не соответствовала Библии и, в то же время, глубокая вера в ту же Библию. В действительности, между Дарвином и Библией вообще нет никакой несовместимости, как показывают теории разумного замысла, которые в настоящее время распространяются в Соединенных Штатах среди креационистов. Напротив, теория Дарвина совершенно несовместима с индуистской или буддийской точкой зрения. Вполне возможно, что эволюция совместима с Библией, но это не точно. Ясно, что на эти теории глубокое влияние оказала культура, в которой они родились. Более того, в зависимости от политических идей в моменте одна мысль одобряется или «разрешается», а другая запрещается. Таким образом, после Второй мировой войны и во время холодной войны столкнулись две теории эволюции (они всегда конфликтовали и продолжают конфликтовать). Врожденное есть приобретенное. Коммунисты, да и вообще все «левые» поддерживают теорию приобретенного. Это привело к оппозиции генетической революции (которая, конечно, в пользу теории врожденного) и которая, как мы видели, появилась на либеральном Западе, например теории Лысенко в сельском хозяйстве. В СССР, фактически, работы Менделя в области генетики в значительной степени отрицались, а большинство явлений, модифицирующих и оптимизирующих культуру, приписывались изменениям окружающей среды. К сожалению, это было подтверждено только сомнительными экспериментами, которые не могли быть подтверждены. Моя точка зрения состоит в том, что эти дебаты остаются чисто идеологическими; помните, что они также были предметом большого расхождения во взглядах между Ламарком, который говорил, что определенные приобретенные характеристики могут быть переданы, и тем же Дарвином, полагавшим, что все видимые характеристики связаны с наследованием от родителей. Наука в настоящее время допускает и то, и другое. Но в нашем обществе до сих пор есть глубоко табуированные темы, о которых мы не можем говорить. Одним из самых ярких примеров является СПИД. В научном журнале, который собирает самые неправдоподобные мнения (потому что он создан, чтобы оставить место для антагонистических теорий всех модусов господствующих течений), главный редактор был уволен за то, что позволил опубликовать статью с мнением против господствующей науки, которая утверждала, что СПИД не вызывается вирусом ВИЧ. (эта статья, вероятно, была необоснованной), но это показывает, что в настоящее время в науке очень мало свободы для того, чтобы мыслить, видеть и писать. Далее у нас идут «личные» идолы или Idola specus . Наша история отмечена различными культурными, но также и личными элементами. Речь идет о конфликте интересов. Конфликты интересов — это те, которые предсказуемым образом омрачают представление. В настоящее время много света проливается на финансовые конфликты интересов. Они, несомненно, существуют в масштабе, вероятно, соизмеримом с размером прямого финансового интереса. Таким образом, человек, которому производитель заплатил не может иметь объективного взгляда на то, что может иметь положительные или отрицательные последствия. В какой мере это влияет? Это сложный вопрос, который, вероятно, неразрешим. Финансовые конфликты интересов касаются не только исследователей, они относятся и к научным журналам. Журнал, который в значительной степени финансируется фармацевтической или агропродовольственной промышленностью, может иметь большие трудности с объективной оценкой представленных в нем статей. Однако наивно видеть в конфликтах интересов только финансирование, есть и многое другое. Одним из самых важных конфликтов является идеологический конфликт, некоторые ученые имеют религиозный подход к теориям. Возможно, это позволило им развить свою карьеру, их мысли, сомнения в этих теориях подвергают их убеждения опасности и могут вызвать необычайно бурные реакции. Среди самых бурных реакций, которые мне приходилось наблюдать за свою карьеру, я помню статью, враждебную моему видению вирусов (которая показалась мне великолепной тирадой разъяренного иезуита) о десяти причинах (таких как законы декалога), почему вирусы не могут быть частью древа жизни. В этой статье появилось такое волнение, что было видно, что я затронул один из самых чувствительных корней личности автора. Другие элементы жизни, которые изменяют нас, — это, конечно, аффективные элементы. Мы будем смотреть с большей благожелательностью на теорию, даже если она противоречит нашему видению мира, если она исходит от кого-то, кого мы любим, кого уважаем. И мы увидим ее гораздо более негативно, если она принадлежит тому, для кого у нас нет уважения или дружбы или с кем у нас есть личный конфликт. Наконец, последний идол — это idola fori, идол рынка, который является идолом языка (форума, рынка). Если язык, слово, того, что мы видим, не существует или, того хуже, если существующие слова мешают возникновению нового факта, мы сталкиваемся со значительным препятствием, в частности потому, что эти плохие определения мешают повторному анализу, мешают видеть вещи. На мой взгляд, именно французские философы-постмодернисты «виновны» в этом. Фуко, Делёз, Деррида и Лакан подвергли сомнению определение, которое мешало видеть реальность. Их работы были гораздо популярнее в США, чем во Франции, они вернулись с негативной квалификацией из-за их неправильного использования другими цензорами под видом политкорректности. О чем я говорю? Когда определение перестает быть описательным и содержит положительное или отрицательное аффективное понятие, это препятствует определению. Так было с негром, который этимологически не отличается от черного, но который слишком долго использовался с уничижительным характером, чтобы его можно было использовать кем-либо, кроме тех, кто справедливо квалифицируется этим именем (которые сами используют его в положительном смысле). Эти изменения поначалу кажутся смешными, и когда я был моложе, меня тоже раздражала эта политкорректность. Я хочу привести два примера из мира инфекционных болезней, которые показывают, что это правило переквалификации абсолютно необходимо. Мы обычно говорим о «наркоманах», чтобы точно объяснить, что они в группе риска по определенному количеству заболеваний, связанных с использованием инъекций нестерильными материалами, на практике повторно используемыми шприцами. Термин неправильный, так как он имеет как элемент медицинского (зависимость), так и социального (запрещенного) значения. Он не определяет интересующий нас риск, связанный с использованием инъекционных препаратов. Он был переименован в «наркомана внутривенно», что лучше соответствует всем требованиям. Опять же, не все героиновые наркоманы представляют этот риск! Люди, вдыхающие героин, не представляют особого риска инфекционных заболеваний, равно как и кокаиновые наркоманы, вдыхающие кокаин. Более того, само определение наркомана подлежит осторожности. Ясно, что самым распространенным наркотиком на земле, вызывающим привыкание, самым дорогим и самым отнимающим жизнь, безусловно, является табак, который не имеет эквивалента в том, что мы определяли с 1960-х годов как наркотики. Другое определение, которое превратилось в факторы риска СПИДа, — это элемент, связанный с гомосексуализмом. СПИД, который начали описывать в начале 1980-х, поскольку он был обнаружен в Калифорнии среди мужчин-гомосексуалистов, получил название «гей-рак». Затем определение «групп риска» включало гомосексуалистов и бисексуалов, у которых были сопоставимые факторы риска; но у гомосексуалистов риск связан не с тем фактом, что они гомосексуалисты, а с тем, что мужчины-гомосексуалы имеют анальный секс с другими мужчинами. Гомосексуальные женщины подвержены риску легких заболеваний, передающихся половым путем, которые характерны только для них и мало влияют на ожидаемую продолжительность их жизни. Во всяком случае, не о том, чтобы заразиться вирусом ВИЧ или СПИДом. Мы подошли к ныне принятому определению «мужчин, имеющих половые контакты с мужчинами». Опять же, определение оставляет желать лучшего. Фактор риска не столько в том, что мужчина занимается сексом с мужчиной, но вступать в половой акт с очень высоким риском, то есть через анус, независимо от того, мужчина вы или женщина. Интересно, что это определение сексуального типа мужчин, имеющих половые контакты с мужчинами, еще точнее указано в исследованиях в Южной Америки, где мужчины, имеющие половые контакты с мужчинами, определяются как активные и пассивные. Отсутствие точного определения, с моей точки зрения, этой ситуации является одним из элементов, делающих профилактику совершенно неэффективной для людей, наиболее подверженных этому пути заражения. Это подтверждают все современные исследования. Четыре идола Бэкона явно являются основными элементами слепоты. Я постараюсь привести несколько иллюстрирующих их примеров, но для меня появился новый кумир, кумир «почему». По определению Фрэнсиса Бэкона, это было задолго до научной тирании, которая хочет всему найти объяснение. Это желание объяснить, являющееся существенным и незаменимым двигателем науки, может обернуться против нас и помешать нам понять, почему мы не в состоянии предложить объяснение. Чрезмерная рационализация двадцатого века привела к мысли, что существует только то, что было понятно, тогда как, конечно, существование вещей не зависит от нашей способности познавать, понимать или видеть их. Это обращение потока науки, объяснение перед наблюдением, вероятно, явление научной слепоты, которая была самой мощной в течение ХХ веке.
Д. Рауль "О невежестве и слепоте: науке постмодернизма
Идолы Фрэнсиса Бэкона.
Бэкон оказал глубокое влияние на английскую мысль 17 века. Он был создателем эмпиризма, и это он определил, что любая наука начинается с наблюдения. Он также хорошо квалифицировал причины этой самой слепоты, которую он называл идолами. Я попытаюсь привести здесь примеры такой слепоты в науке вокруг четырех идолов, которых определил Бэкон.
Первое — это «племенные идолы». Это идолы, связанные с нами, как с человеческим существом, в ограничениях, которые обязывают нас организовывать мир в соответствии с тем, что мы есть. Таким образом, дихотомия присуща нашей симметрии. Правая или левая рука, которая может оказаться справа или слева, или ведет к дихотомической мысли, вроде обычно, а вроде бы и нет: белое, черное, горячее, холодное, это было хорошо изучено Клодом Леви-Строссом, и кажется, что его труд сложно не принимать во внимание. Это также применимо к медицине, где существует упрощенное видение между нормальным и патологическим, отсутствие реализма было хорошо проанализировано Ницше, а затем Кангилемом. Таким образом, дихотомия является одним из основных элементов нашего мышления, от которого трудно избавиться и который ведет к ответу «да/нет».
Десятичная система, вероятно, связанная с тем, что у нас десять пальцев, также была важным элементом нашего мышления. Декалог в законах Моисея также, вероятно, исходит из этой присущей нам организации. Я прилагаю очень значительные усилия в изложении, избегая перечисления десяти причин того, или десяти законов того, или десяти принципов того, так как я знаю, что это не имеет смысла. Да и нет разницы на самом деле сколько – десять, девять, восемь, двенадцать или этот внутренний идол, действительный для человека, но недействительный для остального мира. Также вероятно, что именно наша человеческая природа вызывает у нас видение разделенного на две части мира, видение, которого мы не находим в остальном живом мире, идея билатеральности, то есть эквивалентности, между отношениями одного и другого. Интенциональность — еще одна человеческая константа, которая заставляет нас видеть мир, полный намерений, будь то божественных, человеческих, сознательных или бессознательных, в то время как биологический мир кажется довольно непреднамеренным, каким мы его знаем в настоящее время, с большим количеством случайностей, проб и ошибок. Эти элементы кажутся решающими, о которых мы должны знать, прежде чем начать поиск, чтобы попытаться сделать это с определенной степенью нейтральности. Наконец, понятие порога, допускающего деление надвое, также является следствием. Более того, врожденный/приобретенный конфликт имеет ту же природу и столь же бесплоден.
Театральные идолы или idola theatri – это правила игры нашего общества, они часто авторитарны, включают в себя табу, вещи, к которым нельзя подходить, и включают правовые, религиозные и культурные правила, в которые погружен исследователь, ну то есть, например, правила эволюции, которые завещал Дарвин должны были быть совместимы с пост библейским видением. Ни у буддистов, ни у индусов не могло быть теории, сравнимой с этой. Это особенно ясно в отношении Дарвина, имевшего глубокое религиозное образование. Фактически ему была уготована религиозная карьера, чем и объясняется это теоретическое противоречие между выдвижением теории, которая не соответствовала Библии и, в то же время, глубокая вера в ту же Библию. В действительности, между Дарвином и Библией вообще нет никакой несовместимости, как показывают теории разумного замысла, которые в настоящее время распространяются в Соединенных Штатах среди креационистов. Напротив, теория Дарвина совершенно несовместима с индуистской или буддийской точкой зрения. Вполне возможно, что эволюция совместима с Библией, но это не точно. Ясно, что на эти теории глубокое влияние оказала культура, в которой они родились. Более того, в зависимости от политических идей в моменте одна мысль одобряется или «разрешается», а другая запрещается. Таким образом, после Второй мировой войны и во время холодной войны столкнулись две теории эволюции (они всегда конфликтовали и продолжают конфликтовать). Врожденное есть приобретенное. Коммунисты, да и вообще все «левые» поддерживают теорию приобретенного. Это привело к оппозиции генетической революции (которая, конечно, в пользу теории врожденного) и которая, как мы видели, появилась на либеральном Западе, например теории Лысенко в сельском хозяйстве. В СССР, фактически, работы Менделя в области генетики в значительной степени отрицались, а большинство явлений, модифицирующих и оптимизирующих культуру, приписывались изменениям окружающей среды. К сожалению, это было подтверждено только сомнительными экспериментами, которые не могли быть подтверждены. Моя точка зрения состоит в том, что эти дебаты остаются чисто идеологическими; помните, что они также были предметом большого расхождения во взглядах между Ламарком, который говорил, что определенные приобретенные характеристики могут быть переданы, и тем же Дарвином, полагавшим, что все видимые характеристики связаны с наследованием от родителей. Наука в настоящее время допускает и то, и другое.
Но в нашем обществе до сих пор есть глубоко табуированные темы, о которых мы не можем говорить. Одним из самых ярких примеров является СПИД. В научном журнале, который собирает самые неправдоподобные мнения (потому что он создан, чтобы оставить место для антагонистических теорий всех модусов господствующих течений), главный редактор был уволен за то, что позволил опубликовать статью с мнением против господствующей науки, которая утверждала, что СПИД не вызывается вирусом ВИЧ. (эта статья, вероятно, была необоснованной), но это показывает, что в настоящее время в науке очень мало свободы для того, чтобы мыслить, видеть и писать.
Далее у нас идут «личные» идолы или Idola specus . Наша история отмечена различными культурными, но также и личными элементами. Речь идет о конфликте интересов. Конфликты интересов — это те, которые предсказуемым образом омрачают представление. В настоящее время много света проливается на финансовые конфликты интересов. Они, несомненно, существуют в масштабе, вероятно, соизмеримом с размером прямого финансового интереса. Таким образом, человек, которому производитель заплатил не может иметь объективного взгляда на то, что может иметь положительные или отрицательные последствия. В какой мере это влияет? Это сложный вопрос, который, вероятно, неразрешим. Финансовые конфликты интересов касаются не только исследователей, они относятся и к научным журналам. Журнал, который в значительной степени финансируется фармацевтической или агропродовольственной промышленностью, может иметь большие трудности с объективной оценкой представленных в нем статей. Однако наивно видеть в конфликтах интересов только финансирование, есть и многое другое. Одним из самых важных конфликтов является идеологический конфликт, некоторые ученые имеют религиозный подход к теориям. Возможно, это позволило им развить свою карьеру, их мысли, сомнения в этих теориях подвергают их убеждения опасности и могут вызвать необычайно бурные реакции. Среди самых бурных реакций, которые мне приходилось наблюдать за свою карьеру, я помню статью, враждебную моему видению вирусов (которая показалась мне великолепной тирадой разъяренного иезуита) о десяти причинах (таких как законы декалога), почему вирусы не могут быть частью древа жизни. В этой статье появилось такое волнение, что было видно, что я затронул один из самых чувствительных корней личности автора. Другие элементы жизни, которые изменяют нас, — это, конечно, аффективные элементы. Мы будем смотреть с большей благожелательностью на теорию, даже если она противоречит нашему видению мира, если она исходит от кого-то, кого мы любим, кого уважаем. И мы увидим ее гораздо более негативно, если она принадлежит тому, для кого у нас нет уважения или дружбы или с кем у нас есть личный конфликт.
Наконец, последний идол — это idola fori, идол рынка, который является идолом языка (форума, рынка). Если язык, слово, того, что мы видим, не существует или, того хуже, если существующие слова мешают возникновению нового факта, мы сталкиваемся со значительным препятствием, в частности потому, что эти плохие определения мешают повторному анализу, мешают видеть вещи. На мой взгляд, именно французские философы-постмодернисты «виновны» в этом. Фуко, Делёз, Деррида и Лакан подвергли сомнению определение, которое мешало видеть реальность.
Их работы были гораздо популярнее в США, чем во Франции, они вернулись с негативной квалификацией из-за их неправильного использования другими цензорами под видом политкорректности. О чем я говорю? Когда определение перестает быть описательным и содержит положительное или отрицательное аффективное понятие, это препятствует определению. Так было с негром, который этимологически не отличается от черного, но который слишком долго использовался с уничижительным характером, чтобы его можно было использовать кем-либо, кроме тех, кто справедливо квалифицируется этим именем (которые сами используют его в положительном смысле).
Эти изменения поначалу кажутся смешными, и когда я был моложе, меня тоже раздражала эта политкорректность. Я хочу привести два примера из мира инфекционных болезней, которые показывают, что это правило переквалификации абсолютно необходимо. Мы обычно говорим о «наркоманах», чтобы точно объяснить, что они в группе риска по определенному количеству заболеваний, связанных с использованием инъекций нестерильными материалами, на практике повторно используемыми шприцами. Термин неправильный, так как он имеет как элемент медицинского (зависимость), так и социального (запрещенного) значения. Он не определяет интересующий нас риск, связанный с использованием инъекционных препаратов. Он был переименован в «наркомана внутривенно», что лучше соответствует всем требованиям. Опять же, не все героиновые наркоманы представляют этот риск! Люди, вдыхающие героин, не представляют особого риска инфекционных заболеваний, равно как и кокаиновые наркоманы, вдыхающие кокаин. Более того, само определение наркомана подлежит осторожности. Ясно, что самым распространенным наркотиком на земле, вызывающим привыкание, самым дорогим и самым отнимающим жизнь, безусловно, является табак, который не имеет эквивалента в том, что мы определяли с 1960-х годов как наркотики. Другое определение, которое превратилось в факторы риска СПИДа, — это элемент, связанный с гомосексуализмом. СПИД, который начали описывать в начале 1980-х, поскольку он был обнаружен в Калифорнии среди мужчин-гомосексуалистов, получил название «гей-рак». Затем определение «групп риска» включало гомосексуалистов и бисексуалов, у которых были сопоставимые факторы риска; но у гомосексуалистов риск связан не с тем фактом, что они гомосексуалисты, а с тем, что мужчины-гомосексуалы имеют анальный секс с другими мужчинами. Гомосексуальные женщины подвержены риску легких заболеваний, передающихся половым путем, которые характерны только для них и мало влияют на ожидаемую продолжительность их жизни. Во всяком случае, не о том, чтобы заразиться вирусом ВИЧ или СПИДом. Мы подошли к ныне принятому определению «мужчин, имеющих половые контакты с мужчинами». Опять же, определение оставляет желать лучшего. Фактор риска не столько в том, что мужчина занимается сексом с мужчиной, но вступать в половой акт с очень высоким риском, то есть через анус, независимо от того, мужчина вы или женщина. Интересно, что это определение сексуального типа мужчин, имеющих половые контакты с мужчинами, еще точнее указано в исследованиях в Южной Америки, где мужчины, имеющие половые контакты с мужчинами, определяются как активные и пассивные. Отсутствие точного определения, с моей точки зрения, этой ситуации является одним из элементов, делающих профилактику совершенно неэффективной для людей, наиболее подверженных этому пути заражения. Это подтверждают все современные исследования.
Четыре идола Бэкона явно являются основными элементами слепоты. Я постараюсь привести несколько иллюстрирующих их примеров, но для меня появился новый кумир, кумир «почему».
По определению Фрэнсиса Бэкона, это было задолго до научной тирании, которая хочет всему найти объяснение. Это желание объяснить, являющееся существенным и незаменимым двигателем науки, может обернуться против нас и помешать нам понять, почему мы не в состоянии предложить объяснение. Чрезмерная рационализация двадцатого века привела к мысли, что существует только то, что было понятно, тогда как, конечно, существование вещей не зависит от нашей способности познавать, понимать или видеть их. Это обращение потока науки, объяснение перед наблюдением, вероятно, явление научной слепоты, которая была самой мощной в течение ХХ веке.